10.07.2012 14:10
ПАВЕЛ ГУТИОНОВ: "ЖУРНАЛИСТАМ НУЖНО СНОВА УЧИТЬСЯ ПИСАТЬ, А НЕ ИЗЛАГАТЬ ФАКТЫ"
XI Межрегиональный конкурс журналистского мастерства «Сибирь – территория надежд» в этом году состоялся в Тюменской области (21-24 июня). Эксперты обсудили состояние современной журналистики, выдвинули свои гипотезы относительно будущего СМИ
В 1963 году в городе Даллас несколько сот тысяч человек вышли на улицы, чтобы встретить президента Кеннеди. В кортеже была машина охраны, в которой в единственной был телефон, в машину были пущены два журналиста двух конкурирующих агентств. Когда начались выстрелы, один из них успел схватить телефон и прокричать своим "Кортеж президента расстрелян". После этого он бросился на пол машины. Его конкурент бил его ногами, но отобрать трубку не смог. Эта фраза облетела мир, и за это он получил какую-то важную премию. А сейчас давайте подумаем, сколько десятков тысяч сообщений об этом событии облетело бы весь мир через полминуты после первого выстрела. И журналист, который бы сообщил об этом через 10 минут, никакой премии бы не получил.
Председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов недавно произнес одно важное слово: он назвал журналистику несовременной. Это важно - говорить сегодня не о современной журналистике, а о некоторой приостановке журналистики. В Москве существует две крайне несовременные газеты. Одна из них называется "Новая газета", а другая - "Российская газета". Они придерживаются двух разных точек зрения на происходящие процессы, но журналистика и там, и там несовременная. Там сохраняются какие-то представления о жанрах, составляют слова в предложения. Но существует недоверие к тем, кто без единого гвоздя из бревна может сделать телеграфный столб. Современная журналистика похожа на телеграфный столб без гвоздей - такая же прямая. И движется она так же в неизвестном направлении.
У старомодных людей есть понимание того, что в журналистике важны и шероховатости, и несогласованные слова в предложениях, у всех хороших журналистов был разный синтаксис. Молодые журналисты писали дипломные работы «Знаки препинания в комментариях Павла Гутионтова».
В эти дни российская журналистика могла бы отметить важный праздник: 50-летие самой знаменитой журналисткой песни "Трое суток шагать, трое суток не спать", которая сейчас потрясает несоответствием того, что мы делаем на сегодняшний день. Автор песни Агранович провозглашал ценность той журналистики, которая ловила одно слово (факт) и несла его в газеты, журналы. Нужно было совершить труд, куда-то добраться, чтобы первым передать факт, например, как пилот взлетел выше гор, а теперь это стало неважным.
В 1963 году в городе Даллас несколько сот тысяч человек вышли на улицы, чтобы встретить президента Кеннеди. В кортеже была машина охраны, в которой в единственной был телефон, в машину были пущены два журналиста двух конкурирующих агентств. Когда начались выстрелы, один из них успел схватить телефон и прокричать своим "Кортеж президента расстрелян". После этого он бросился на пол машины. Его конкурент бил его ногами, но отобрать трубку не смог. Эта фраза облетела мир, и за это он получил какую-то важную премию. А сейчас давайте подумаем, сколько десятков тысяч сообщений об этом событии облетело бы весь мир через полминуты после первого выстрела. И журналист, который бы сообщил об этом через 10 минут, никакой премии бы не получил.
Мы, журналисты, уже не можем обогнать технику и людей. Что мы можем сделать? Мы можем вернуться чуть-чуть назад, отойти от «журналистики факта» и делать то, что мы умели лучше всех в мире: вернуться к журналистике, которая не будет конкурентом интернету. К журналистике личностной,к журналистике маленького человека, маленьких событий, маленького конфликта. Потому что наша журналистика, советская, она не давала журналисту писать о больших людях и событиях. И мы обманывали эпоху, учась писать о маленьких людях и незаметных событиях. Это то, что сейчас в нашей журналистике (в московской точно, и потихоньку в региональной) пропадает. Это журналистика, которая не может составить конкуренцию игровой сети.
Если в начале 90-х к нам приезжали гости из-за границы учить нас жизни, они безумно смеялись над нашей журналистикой, когда мы писали между строк. Они считали это не журналистикой, а теперь они выслушивают об этом с огромным вниманием. В Америке слушают нас, когда мы говорим о советской журналистике, для них это способ выжить в конкурентной борьбе. Мы еще не окончательно забыли как это делается. И нам надо вспоминать это.
В силу возраста мы ценим ушедшую журналистику, хоть и обходилась она недешево. Вспомните первую командировку Василия Михайловича Пескова, который был отправлен в Сибирь "Комсомольской правдой". Он ездил по стране полгода, получал командировочные и вернулся домой в новой должности. А сейчас никто никуда не ездит. Это дорого. Зачем куда-то ездить, если все можно взять из интернета. Корреспондент одной московской газеты был послан в Белград, когда начались бомбежки. И пропал, четыре для он ничего не передавал. Потом его спрашиваю: «Почему ты ничего не передаешь?» Он отвечает: «А тут ничего не происходит». Он не представляет что что-то может происходить вне интернета, а в городе, где взрывают бомбы - там нет ничего.
Мы можем вернуть наш социальный журналистский авторитет, когда мы сами сможем дать читателю нечто, чего не может дать интернет. В Великом Новгороде выступал Раф Шакиров, (раньше главный редактор газеты «Известия», уволенный за фото Беслана, ныне руководитель проекта «Открытого правительства), он рассказывал как они работают, как у них все построено. «Наше «правительство» - журналистика завтрашнего дня, - говорит Раф. - Все, кто увидят непорядок, смогут написать нам сообщение, мы его разместим, поработаем с ним, и создадим мостик между людьми и властью». Я у него спросил: «Раф, не кажется тебе, что это давно было? Павел I прибил ящик на ворота, куда можно было кидать записки любого содержания. Чем это отличается от твоего интернета? Только тем, что они больше по размеру. Тогда ему туда натолкали записок «Уходи», вот и тебе так же сделают. Это не журналистика и не конкурент ей».
Я считаю, что наш главный долг – это не горы складирования новых букв, важно повторять главные профессиональные требования, повторять те имена, которые мы забываем. Иногда я задаю своим студентам почитать материалы авторов былых времен, но они могут прийти неготовыми, потому что не нашли их в интернете. Очень многого в интернете не будет. Это надо объяснить людям, которые нас читают. Интернет ничего не заменит. Нормально возвращать печатную журналистику. Но это будет не демократическая журналистика. Мы должны возвращаться к тому, от чего нас отучила «свобода».
Мы получили возможность прямой речи, но потеряли возможность говорить между строк, а это тоже очень важно. Написанное когда-то между строк было ценнее многих прямых слов, сказанных сегодня. Это тоже издержки. Однажды я общался с журналистом Алексеем Аграновским. Он как-то попытался сократить трехстраничное эссе до трех строк, что «министр такой-то – полный …». И это, естественно, не пропустили в печать. А теперь любой стажер может прийти и написать что какой-то министр – такой-то и такой. Всё. И это могут напечатать. Но производит это меньшее впечатление, чем трехстраничное эссе, которое был вынужден написать Агроновский, чтоб донести до читателей между строк свою позицию.
Я думаю, что упростившаяся российская журналистика сможет возродиться только возвращаясь от этого упрощения. Она должна усложниться. Вероятно, такая журналистика будет приносить меньше чистого дохода хозяевам, потому что им придется вкладываться в контент, который сегодня стремится к нулю. Ценность журналиста стремится к нулю, у большинства скучные тексты. Многие берут информацию из интернета и работают на ее основе. Даже анекдоты во всех газетах одинаковые – их никто не придумывает.
Я призываю думать журналистов об их будущем.
За последние годы журналистика превратилась в абсолютно женскую профессию. И это не смешно. В редакциях работают одни женщины, на факультеты журналистики поступают одни женщины и они же ездят на войну. На первую чеченскую войну ездила одна женщина, а сейчас только они. И это не подъем феминизма, это падение авторитета профессии. Журналисты получают мало, их не уважают в обществе, поэтому эти места отдаются женщинам.
Нам надо достигнуть самоуважения. Мы не должны позволяться издеваться над нашей профессией, не должны соглашаться с тем, что журналист существо беспринципное и если где увидит валяющуюся копейку, то тут же постарается ее прибрать. Нам надо доказывать, что мы зачем-то нужны и что мы часть культуры. Наша культура огромна и надо совершать труд, чтобы не закрывали газеты. Иначе почитать что-нибудь не останется. Я хочу, чтобы к нам относились как к защитникам слова и культуры, а не просто как к коммуникационному мосту между властью и людьми.
Главное, чтобы журналисты начали писать, а не только излагать факты.
Источник: www.chaskor.ru
